Юрий Бенджамин: КАК Я В 4 ГОДА СБЕЖАЛ В ТАШКЕНТ
Ялты не будет
1941. Июнь. Из далекого солнечного Ташкента в Москву приехали молодожены, назовем их Эмма и Яша. Они собираются в Минводы, но билетов туда пока не достали. Мой отец, его звали Меир, разговорился с ними в какой-то московской столовке. Бухарские евреи всегда каким-то чудом находят друг друга где угодно. Эмма и Яша поделились с Меиром своими планами. Мой папа сказал им то, что думал:
– Лучшего времени для отдыха вы найти не могли. Вы в курсе вообще, что война начинается?
Они улыбаются, глаза сияют:
– Ой, ну какая еще война, мы вас умоляем! Как началась, так и кончится, ну кто из-за войны отменяет медовый месяц? Может, еще и в Гагры махнем или в Ялту!
Но уже через пару дней им стало ясно, что про Гагры с Ялтами можно забыть, и нужно срочно возвращаться в далекий солнечный Ташкент. Военкомат каждого прикреплял к какому-то месту, и эти двое были приписаны к Ташкенту. Но степень хаоса они все же недооценили, билеты – теперь уже в Ташкент – достать не смогли.
И позвонили своему новому знакомому Меиру, который «все предвидел».
Папе тогда было лет 26, он преподавал математику в университете и в летном училище. И его как математика вдруг осенила идея или формула. Похоже, он рассчитал ее не во всех деталях, но это не стало помехой для воплощения в жизнь.
Он сказал Яше и Эмме:
– У меня есть надежный блат, и я вам добуду билеты. Кроме меня, этого для вас никто в Москве не сделает. И в мире тоже. Ну а вы, со своей стороны, тоже немножко мне пособите с одной маленькой проблемкой.
Как только молодожены услыхали, что всемогущий Меир берется достать билеты в ставший недосягаемым Ташкент, глаза их снова засияли:
– Мы все сделаем, какие вопросы! Что нужно? Передать в Ташкент привет? Письмо? Посылку?
– Ну почти, – ответил папа.
Как вы уже поняли, маленькой проблемкой был я. Папа сотворил чудо и действительно достал билеты. Всю операцию моего спасения он провернул столь молниеносно, что никто и моргнуть не успел. Мама так точно не успела.
Помню, на вокзале меня передавали из рук в руки – точно как мальчонку в кинофильме «Цирк», пока не засунули в окно вагона.
Это звучит весело, но вы представьте себя на моем месте. Тебе неполных четыре года, твой папа зачем-то тебя привез на вокзал – страшный и оглушающий.
Там папа с какими-то дядей и тетей говорит о поезде, который вот-вот уйдет, но никто из них не может понять, с какого именно пути. Люди носятся во все стороны, гвалт, шум, плач, смех, чемоданы, мешки, воет сирена, отходят эшелоны, что-то выгавкивает репродуктор, при этом не разобрать ни слова, кроме «пути».
И тут твой папа отрывает тебя от земли и отдает чужим дяде и тете. Они что, тебя купили у папы? Что происходит? Ты заходишься криком.
После того, как тебя засунули в окно, поезд дергается, и ты видишь, как папа машет тебе с перрона, становясь все меньше и меньше, пока не исчезает вовсе.
В конце концов мы с Яшей и Эммой как-то угнездились в вагоне, и они меня посадили в таз.
Безбилетники
Когда мой папа после этой блестящей операции и прочтенных в университете лекций вернулся домой, его ждало тяжкое испытание. Уложив годовалую дочь, мама вышла из детской:
– А где Юра?
– В Ташкент уехал, – ответил папа и рассказал, как ловко все провернул.
– Что ты натворил? Как ты мог? Почему ты не посоветовался? – кричала мама, добавляя, вероятно, и еще какие-то слова. – Где сейчас Юрочка, может, еще не поздно догнать этот чертов поезд!
Отец пытался объяснить, что поезд ушел:
– Я принял единственно верное решение, Зина, и скоро ты это поймешь. У меня конфиденциальная информация. Я знаю больше, чем остальные. Это война. Советоваться не было времени. Это был первый и последний шанс.
Но папа еще и сам не знал, что главное испытание впереди. Когда он временно утихомирил маму, то в довершение успеха хотел ей показать карту следования поезда до Ташкента. Сейчас он спокойно покажет, как поезд проедет через Рязань, Куйбышев, Аральское море, степь… Все четко продумано!
С повадкой бывалого фокусника он вынимает сложенную вчетверо, карту из кармана и обнаруживает, что в нее еще что-то завернуто. Что там такое – сыр, шоколад? Он разворачивает карту и оба видят, что этим чем-то является мой посадочный талон. Отец забыл его отдать молодоженам.
А потом из той же карты выпадают билеты молодоженов. Их он тоже забыл отдать. Более того, папа забыл спросить их фамилию.
Выдающиеся математики часто бывают немного рассеянными в других сферах жизни.
Телеграммы в никуда
– Теперь ты понимаешь, что натворил? – говорит мама уже без слез, но не своим голосом. – Молодоженов посадят в тюрьму, а Юру отдадут в детский дом.
– Я все поправлю, – говорит папа, хотя не знает, как он это может сделать.
Но он не сидел сложа руки, помчался на Главпочтамт и начал отправлять телеграммы. Это стало его главным занятием на многие последующие дни. Он телеграфировал чуть ли не на каждую станцию, где останавливался (или должен был остановиться) наш поезд: Рязань, Куйбышев, Оренбург, Кандыагаш, Саксаульская, Кызыл-Орда, Арысь, Сары-Агач и даже в Ташкент – ведь могло что угодно случиться и там.
В телеграммах он сообщал, что молодожены с ребенком из такого-то вагона такого-то поезда имеют купленные билеты.
Как мы ехали, почему безбилетных Яшу и Эмму не арестовали или как минимум не высадили из поезда, и почему я так и не попал в детский дом, хотя имел все шансы? Не знаю. Из всего путешествия запомнил только отбытие, как я оставался в вагоне, а может, и в поезде совершенно один, ну и само прибытие.
Ташкент!
Поезд шел с полмесяца. Ташкентские дедушка и бабушка меня раньше не видели. У них была информация «К вам едет Юрочка», но когда конкретно – не знали, так что день за днем мотались на вокзал и прочесывали поезда. А вдруг мы по дороге пересели в другой поезд? Но в конце концов я действительно приехал. В Ташкенте меня встречала также Фрида, сестра отца, которая бывала в Москве и знала меня в лицо, как и я ее. Так что Фрида и подтвердила: «Это он».
Сорок лет спустя
В 1982 г. в Нью-Йорке, вскоре после нашего переезда в Америку, отец увидел на улице человека, похожего на Яшу. Недолго думая, он его спросил:
– Послушайте, это не вам случайно я в 1941 году передал ребенка, когда вы возвращались из Москвы в Ташкент? И я вам еще билеты купил.
Тот отвечает:
– Юру? Да, вы. Только билеты отдать забыли.
Как отец его узнал, уму непостижимо. Видимо, лица молодоженов запечатлелись в его памяти. И Яша ему говорит:
– Удивительно и то, что мы с вами здесь встретились. Ведь живем мы в Израиле, а в Нью-Йорк заскочили на пару дней, чтобы навестить родственников. Приходите к нам сегодня в гости!
И в тот же вечер мы всей семьей отправились к ним. Повспоминали то да сё, и за чаем Лора (моя жена) с присущей ей прямотой спрашивает:
– Меня давно уж мучает один вопрос. Ведь вы с Эммой сами были еще почти дети, у вас не было ни малейшего опыта ухаживания за ребенком. Чем вы его кормили? Как это все было?
– Признаться, – отвечает Яша, – я сейчас вспоминаю не столько кормление, сколько бомбежки по ходу дела. Поезд резко тормозил, и всех пассажиров поезда как смывало.
– Мы выхватывали Юру из его «гнезда», – включилась Эмма, – то есть из таза, в котором он сидел, выбегали наружу и прятались под ближайшим деревом.
А я шепчу Лоре на ухо: «Да никуда они меня не выхватывали. Они меня оставляли в поезде».
Помню чувство, которое испытывал, оставаясь один в пустом вагоне и сидя там под столом: вокруг что-то свистит, взрывается, в окне вспышки, по вагону ползет запах гари, вагон сотрясается, я ору, мой голос утопает в грохоте.
Но говорить об этом я, конечно, не стал, потому что меня довезли и отдали из рук в руки. Ну и, может быть, на детские воспоминания наслоились какие-то другие, какие-то сны или фрагменты из фильмов про войну. Хотя с моей точки зрения, все было так, как я помню.
Мой папа спросил постаревших молодоженов, помогли ли им его телеграммы, которые он все эти годы считал спасительными. Молодожены удивились, впервые услышав о телеграммах. Что им помогло, так это приписка в паспортах к ташкентскому военкомату. Иначе бы их выволокли за шиворот и отправили на нары или, в лучшем случае, на войну, а меня признали беспризорником. А билеты их заставили купить уже в дороге.
Что я думаю об этом нынче? Думаю, со стороны отца это был импульсивный, почти безрассудный поступок, но если мерить его по далеким последствиям… У отца как ученого была бронь, и вскоре он, а за ним и мама тоже перебрались в Ташкент.
***
И несколько позже именно в Ташкенте я встретил Лору. Так что будем считать, все кончилось удачно, и правоту формулы моего папы подтвердила жизнь. Причем она обошлась без лишних билетов.
(записал Vadim Avrukin)
