Почему ослеп Борхес?

Дата публикации: 2022-10-29

Несмотря на восьмь перенесённых операций по поводу катаракты и ее осложнений, жизнь Луиса Борхеса окончательно потеряла краски. Ох, если бы существовала машина времени, и фантазии бы имели свойство воплощаться в жизнь, мы бы доставили Маэстро в Benjamin Eye Instityte

Почему ослеп Борхес?

Почему ослеп Борхес?

Всем, кто хоть что-то знает об этом мире, известно, что Хорхе Луис Борхес был слеп. Меньшему числу граждан известно, что зрение он потерял к моменту, когда успел освоить всю мировую литературу, включая философию, которую относил к фантастике. И почти никому неизвестно, по какой причине наступила слепота. Никому, кроме борхесоведов.

Рысканье по интернету в поисках ответа на этот вопрос не дает ничего, кроме глубоких рефлексий на предмет утраченного времени. Пришлось заглянуть в самый солидный биографический эпос (я о тяжести тома) Эдвина Уильямсона. Этого автора упрекают в излишнем психоаналитизме или как минимум психологизаторстве (извечная беда биографов; так, верный, но беспардонный и потому отвергнутый сподвижник и полубиограф Борхеса Ди Джованни изрядную часть своих печально скандальных мемуаров посвятил проблемам мочеиспускания мастера), но в детальности Уильямсону не откажешь.

Вот что открылось. С раннего детства Борхес страдал чудовищной миопией (почти оксюморон), а к 29 годам добавилась и катаракта. Лечить ее тогда толком не умели, до рождения д-ра Бенджамина еще было лет сорок, и катаракта к тому же являлась семейным проклятьем: отец, дед и прадед писателя умерли ослепшими.

Первую из восьми глазных операций Борхесу сделали в марте 1928. Полностью ослепнет он лишь через 25 лет. Слабое зрение не сказывалось на пристрастии Борхеса к прогулкам по опасным окраинам Буэнос-Айреса. Вот лишь один из эпизодов. Борхес увлек двоих друзей, Улиса Петита де Мурата (с таким звучным именем сложно было не стать другом писателя) и Сиксто Рондаля Риоса в худшую часть Бельграно, что в Бахо, которое мы помним по рассказу «Рагнарёк». В ту пору это был район полузаброшенных ферм и конюшен, в котором хорошим тоном считалось ходить если не с пистолетом, то уж как минимум с ножом.

Близорукий Борхес шагал с палочкой, стук которой привлек какую-то группу темных личностей. Для разогрева куманьки начали осыпать друзей оскорблениями. Улис и Рондаль приняли мудрое решение бежать. Как люди решительные, они без промедления приступили к выполнению этого плана, не сразу обнаружив, что Борхес остался на месте. Более того, к ужасу друзей, он начал дразнить поножовщиков, задевая их мужественность, т.е. самую больную струну.

«Что ты там вякнула, Розита?» – кричал он им. «Не слышу тебя, Пелагия!». Разъяренные компадритос кинулись в сторону Борхеса, но друзья успели его «повязать», просто физически схватив и утащив на ближайшую железную дорогу. Подоспевший товарный поезд отрезал их от преследователей и они успели раствориться в относильно безопасном центре Бельграно.

Сводя расходящиеся тропки в одну, совершим скачок в 1954-й. Зрение писателя (и поэта) к этому времени ухудшилось кардинально, но это все еще было зрение. Один глаз уже не видел ничего, а при помощи другого он еще мог читать и писать, хотя и при очень плотном приближении страницы к лицу. И тут случился инцидент, отчасти похожий на другой, уже хрестоматийный, когда Борхес разбил голову об оконную раму и, побывав в больнице между жизнью и смертью, написал рассказ «Юг», показавший ему самому, что писательский дар, может быть, не утерян.

На этот раз он с другом и соавтором Бьоем Касаресом (чью исполинскую 1664-страничную биографию Борхеса никогда не переведут на английский) и писательницей Сильвиной Окампо отправился погулять на побережье Мар дель Плата. Там он упал, крепко ударившись, и когда поднимался, обнаружил, что теперь и «хороший глаз» не видит.

Читающие этот блог лишены иллюзий: отслойка сетчатки. Сейчас ее научились худо-бедно приваривать, а тогда об этом и мечтать не приходилось. Бьой и Сильвина привели Борхеса к доктору, тот посоветовал срочно везти его в Буэнос-Айрес и немедленно делать операцию.

Результаты той операции оказались если не плачевными, то малоутешительными. Выйдя через несколько недель из клиники, Борхес еще что-то видел, но уже не мог ни читать, ни писать. С тех пор зрение фатально угасало и через несколько лет картина мира свелась к призрачным намекам на контуры предметов, а из всего многоцветья вселенной остался лишь мутно-желтый.

Как печален этот мир! Даже когда расцветают вишни. Даже тогда. (Исса, «На смерть сына»)

Часто мечтаешь о том, о сем. Что было бы, если Мандельштам избежал ГУЛАГА, Бродский – сердечного приступа, Терренс Маккена – рака мозга. Как-то раз мне приснилось, что я привожу Борхеса в новейший офтальмологический центр…

(окончание следует)

LASIK, CATARACT, GLAUCOMA: Take advantage of the latest technology and one of the best teams in LA

Benjamin Eye Institute 310-494-7193

Текст и фото: Sebastian Varo

Loading